- Господин генерал, я бы хотел, чтобы вы, хотя бы вкратце, описали нашим читателям, какой была ситуация до апрельских боев. Т.е. провел ли враг какие-то укрепительные мероприятия в Джебраильском или Физулинском направлениях?

- Вообще, как вы знаете, перед любой боевой операцией на стороне врага проводятся какие-то мероприятия. В этот раз мы почувствовали его активность – было ясно, что враг осуществляет приготовления: стягивалась и выстраивалась определенная техника, увеличивалось число наблюдательных пунктов. Мы же всегда готовы к любому повороту. Мы сразу заметили приготовления врага, и потому осуществили все необходимые меры. Скажем так, у нас есть достаточно оборудования, чтобы отслеживать любую деятельность противника. И ночью, и днем – в любое время суток мы можем следить за врагом. Мы почувствовали, что армяне готовится к атаке, и потому были в полной боевой готовности.


Конечно, и у нас в каждом направлении была сосредоточена боевая техника, личный состав, сила и оружие, которые мы могли задействовать в любой момент. И потому мы совершенно уверенно были готовы встретить их. На самом деле, враг сам начал наступать на нас, но мы дали ему достойный отпор.

- В целом, до этого наша Армия проводила контр-наступательные операции в этом направлении? Конечно, мой вопрос относится к происходившему после Горадизской операции. Интересно, какие контр-наступательные операции против провокационных атак врага проводились в период до апрельских боев?

- После Горадизской операции крупномасштабных атак не было. Враг несколько раз пытался прорваться к нашим постам. Были бои, в которых применялся снайперский огонь, или одномоментно с нескольких точек открывался огонь из крупнокалиберных пулеметов, артиллерии, но это было не то, что произошло в апреле 2016 года. В тот раз их намерения были совсем иными. Враг, видимо, хотел нас запугать, но получилось совсем наоборот.

- Когда враг прибег к провокациям, в каком направлении планировалась начальная боевая активность? Вообще, можете описать этапы спланированного боя в южном направлении?

- Скажем так: конечно, наблюдая за несколько дней до этого активность оккупантов, их приготовления, мы в определенном смысле ждали их атаки, однако мы не ожидали, что вражеская атака может оказаться внезапной. Когда мы поняли, что они готовятся напасть внезапно, мы тоже начали проводить соответствующие подготовительные мероприятия.

Безусловно, прежде всего надо уничтожить противника. После этого нужно предотвращать его новые атаки и дальше продолжать процесс его уничтожения. Для этого мы создали специальные группы при самих подразделениях. Никакой специальной силы для этого не привлекали. Там же мы создали группы из уже имеющихся сил и после того, как они были расставлены по позициям, в самый неожиданный момент для врага, они перешли в наступление и прорвались к вражеским окопам. Для того, чтобы во всей этой неразберихе слаженно действовать в окопах, требуется высокий профессионализм. Здесь все задачи выполняются по сигналу. То, что мы сумели в один момент занять окопы врага, уничтожить всю имевшуюся там силу, а также преследовать и уничтожать тех, кто начал отступать, как и то, что довольно быстро высота Лелетепе и высоты вокруг нее были заняты нашими подразделениями, полностью сломило боевой дух противника. Параллельно с этим, с другого направления – с правого фланга фронта - выступила небольшая часть нашей боевой техники, что окончательно переломило хребет врагу. Армяне стали беспорядочно отступать. Правда, мы провели все необходимые мероприятия против отступавшего врага. В результате мы вышли на выгодный рубеж. Подготовились, сразились и выдвинулись в нужное место.

- На что рассчитывал враг, когда начал наступление по всей линии фронта? То есть, хотел ли враг просто осуществить провокацию и затем отступить, или для него важнее было оказать на нас психологическое давление?

- Территория, на которой враг перешел в атаку, обладает такой особенностью, что если бы он сумел осуществить свои намерения, то сегодня в нашем Джоджуг Марджанлы не было бы жизни. Так же, как не было бы жизни в селе Газахлар. Полностью бы обстреливался город Горадиз. В целом, для противника, если бы он выдвинулся с правого фланга, то это могло бы закончиться тем, что очень большая наша территория оказалась бы под их контролем. Но получилось наоборот. Мы освободили Лелетепе. И сегодня в Джоджуг Марджанлы люди могут спокойно жить, засевать и возделывать поля, заниматься животноводством, а их дети могут спокойно ходить в школу. Теперь те места, с которых враг открывал огонь по нашим мирным жителям, освобождены нами.


Эта операция имела очень важное значение. У врага были «грандиозные» планы. То есть, армяне не собирались ограничиться тем, чтобы «положить» несколько наших солдат и убраться восвояси. Они хотели занять ряд высот.

- Несмотря на то, что бои в направлении Лелетепе были скоротечными, саму важность взятия Лелетепе это, конечно же, не умаляет. Как по-вашему, какие возможности с освобождением Лелетепе открылись нам на передовой?

- Несмотря на то, что со времен Первой Карабахской войны, когда враг продвинулся до Лелетепе, наша армия несколько раз освобождала эту высоту, закрепиться на ней мы так и не смогли, потому что с флангов враг занимал более выигрышные позиции, и именно это и послужило созданию мифа о «неприступности» их линии обороны, так называемой «линии Оганяна» - армяне обороняли ее и сзади, и справа, и слева. Они создали миф, в который сами же и поверили, и пытались убедить в своих «байках» всех вокруг. Когда после освобождения Лелетепе и левого фланга мы укрепились на позициях, враг полагал, что сможет отбить у нас эти территории. Армяне в панике снова начали атаковать нас, но не смогли противостоять нашим силам. Сначала мы подбивали и уничтожали на поле боя их боевую технику, а потом взялись уничтожать их живую силу. И тогда до врага дошло, что больше этой высоты ему не видать!

Мы за короткое время там укрепились и взяли под контроль всю прилегающую территорию. До апрельских боев с других направлений мы наблюдали за территорией до высоты Лелетепе, но район за ней мы наблюдать не могли. А сегодня, когда высота Лелетепе у нас, мы можем контролировать Джебраильский район, некоторые горы Губадлы, и даже дорогу, ведущую в Зангелан – большую территорию, которая может обстреливаться. А это означает, что если в будущих операциях враг будет предпринимать какие-то действия, то он начнет наступать уже из низин, и мы, вовремя его обнаружив, сможем противодействовать ему.

- Сегодня, как вы и сказали, в обществе оценивают освобождение Лелетепе как дверь, ведущую к Физули и Джебраилу. Как по-вашему, какие потери может понести враг во время очередных операций? То есть, какие потери будут у армян, если они начнут свои провокации в южном направлении фронта?

- Одним словом могу сказать, что в очередных боевых операциях враг потеряет и живую силу, и технику, а мы вернем наши земли. Это я могу сказать с уверенностью. То, что после апрельских боев, благодаря заботе нашего Президента, мы в регионе обладаем многократным преимуществом и то, что для будущих боев нас оснастили всем необходимым оружием, боеприпасами и техникой говорит о том, что мы в любую минуту, в любую секунду способны успешно выполнить эту задачу.

Сегодня враг не идет ни в какое сравнение с нами. Ни по живой силе, ни по технике, ни по оружию и боеприпасам он не может сравниться с нами. У него нет ресурсов. Армяне и сами это чувствуют и хорошо понимают, что их ждет, если они сделают ход против нас.

- В нашем обществе звучат разные мнения. Я хотел бы, чтобы вы прокомментировали некоторые из них. Есть в обществе и отрицательно настроенные люди, которые пытаются преподнести освобождение Лелетепе как «банальное взятие одной высоты». Что бы вы ответили им?

- Это ошибочное мнение. Высказывающие такое мнение люди – это те, кто не любит свое государство, армию, общество. Там – при освобождении Лелетепе – став шехидами, полегли наши люди. Подобные высказывания есть не что иное, как оскорбление памяти наших шехидов, неуважение к семьям шехидов.

Там были наши ветераны. Для нас каждая пядь родной земли – это золото, и мы там освободили от врага большую территорию. Как я уже отметил, там такое место, которое может стать большим театром будущем боевых действий. Это, во-первых. А во-вторых, мы за это время – за 25 лет – одержали такой успех, завоевали такую Победу, которая наполнила гордостью всех - от самых малых до самых старых. Не зря наш Президент сказал, что в апрельских боях мы одержали нашу славную Победу.


Апрельские бои заносят в учебники. Наши дети будут узнавать о них, они будут знать наших героев. Они узнают о самоотверженности наших шехидов. С другой стороны, это – война. Сегодня мы освободили Лелетепе и территорию вокруг нее, а в следующий раз мы освободим еще большие высоты. Лелетепе станет нашей историей. Наступит день, когда мы полностью освободим от оккупации эти земли. Иному не бывать. Другого пути нет. Под командованием нашего Президента, Верховного главнокомандующего мы с успехом выполним эту задачу. А если мы не будем оценивать возвращение Лелетепе как наш успех, если не будем этому радоваться, ценить это, то как мы сможем готовиться к следующим боям?

Тем, кто не расценивает это, как успех, нужно устроить встречи с солдатами, сражавшимися за эту высоту, проливавшими за нее свою кровь в ту пору, когда им было по 18 лет. Пусть они услышат, через что прошли эти молодые ребята, пусть попытаются почувствовать то, что чувствовали тогда они. После этого они уже не смогут оставаться при своем мнении, ведь взятие Лелетепе под контроль наших войск – это немаленькая победа.

- Многие аналитические центры сообщают о том, что этим летом в Карабахе может вновь начаться война. Враг, подхватив эти предположения, формирует внутри своего общества соответствующий психологический настрой. Как по-вашему, действительно ли летом – уже через какие-то считанные месяцы, могут назреть такие операции? Это возможно?

- Мы в готовности каждую минуту, каждую секунду. Не важно, будет ли это лето или зима. В войне участвуют обе стороны. Конечно, при каждом периоде года есть свои трудности. Но, если есть трудности для наступления, то есть трудности и для обороны. Т.е. это создает трудности не для одной, а для обеих сторон.

Для начала хочу сказать, что все зависит от решения, принимаемого Верховным главнокомандующим. Главное в том, что в эту минуту, в любой момент наша армия, как ястреб, готова ринуться вперед. Разве не это важно?! В какую секунду, в какой миг нам скажут, мы сделаем это. Это я могу сказать с уверенностью.

- Господин генерал, в рамках переговоров будь то военные, или политические кадры врага высказываются подобно, например, Сержу Саргсяну, который сказал, что «Агдам – не наша родина». То есть враг более нацелен на север, нежели на юг. Они, в обмен на признание Нагорного Карабаха, подумывают, в качестве отступных вернуть южные районы. Об этом неоднократно заявлялось в официальной форме. Конечно же, для нас это неприемлемо. Как по-вашему, почему враг больше развертывает артиллерии и размещает военной техники в северном, нежели южном направлении? И вообще, в чем заключается новая стратегия врага?

- Несмотря на то, что они не раз озвучивали эту мысль, мы с военной точки зрения не вмешиваемся в эту политику. Только я убежден, что это - факт. Это показывает и история. Карабах – исторически азербайджанский, принадлежит Азербайджану. Мы не делим его на север и юг. Возможно, что враг имеет ввиду границы, существовавшие во времена бывшего СССР, и думает, что, на худой конец, сможет удержать хотя бы эту территорию в своих руках. Но это лишь говорит о его трусости. Пусть враг знает, что мы с этим не примиримся, и что для нас не существует такой территории, как НКАО (Нагорно-Карабахская автономная область – ред.) которая когда-то была на карте бывшего Советского Азербайджана. Наши границы охватывают и Карабах, и все прилегающие к нему районы. Все эти земли – Азербайджан.

- В настоящее время боевая подготовка нашей армии находится на самом высоком уровне. В этом нет сомнений. Но враг, для того, чтобы успокоить собственный народ, измышляет все новые мифы. Такие проекты, как «Нация-Армия» или «Это я» - явный тому пример. Иными словами, военно-криминальный режим Армении всякий раз разрабатывает очередные проекты, направление на милитаризацию страны, вынуждая чуть ли не каждого гражданина республики лично спонсировать армию. Естественно, что большая часть армянского общества настроена против этого и потому протестует. Ведь у них даже с зарплат удерживают обязательные взносы, которые идут на содержание армии. Если рассматривать ситуацию через эту призму, то как бы вы оценили то, что происходит во вражеской армии в сопоставлении ее с Азербайджанской Армией?

- И среди армян есть те, кто высказывают умные мысли. На самом деле, все эти умные мысли в любом случае оказываются в нашу пользу. Они и сами говорят, что никогда не смогут противостоять Азербайджану. Поверьте, сегодня у нас есть такие образцы тяжелой артиллерии, которые способны наносить удары даже по центру Еревана. Мы можем нанести удар и по Ханкенди, и по Шуше – по любой точке на оккупированных врагом землях. У врага есть только «Искандеры», и то неизвестно, ему ли они принадлежат. К тому же вызывает вопрос, умеет ли вражеская армия использовать их. Но враг столкнется с таким «сюрпризом», он испытает на себе действие таких наших вооружений, он увидит такую силу Азербайджана, что, поверьте, эти самые умные люди когда-нибудь встанут и скажут, что они ведь об этом предупреждали.

- Господин генерал, сегодня в Карабахском конфликте положено начало совершенно иному этапу. Армения в своем обществе рекламирует оружие, которое получает от России, и бряцает им перед Азербайджаном. Вообще, в Карабахе на самом деле возникло понятие «психологическая война»…

- Есть интересные факты, связанные с вражеской армией. Им должно быть стыдно, что сегодня армянское лобби посылает им санитарные машины – машины старого типа ГАЗ- 66, а потом они, показывая их всему обществу, заявляют о том, что их армия сильна. Мы же уже давно не используем такие машины. Наша армия оснащена самыми современными средствами. Сегодня они, купив 10-20 единиц такой автомобильной техники, рекламируют ее на всю Армению, мол, их армия укрепляется.


Враг знает, какова наша сила, какие вооружения у нас есть. Просто руководство страны-врага вынуждено проводить такую политику, чтобы успокоить собственный народ, хотя и не всегда ему это удается.

Давайте приведем один простой факт. В Азербайджане, когда новобранца провожают на военную службу, в каждом доме устраивается празднество. А в Армении все матери, все родители пытаются «отмазать» своих детей от армии. Никто из них не желает, чтобы их сыновья служили в Карабахе. Они всеми путями либо до призыва, либо уже во время службы пытаются «откосить» их от армии, отправляя за пределы Армении. Потому что знают, что рано или поздно Азербайджанская Армия скажет свое слово. Азербайджанская Армия будет встречать их в Карабахе в домах, которые они построили на чужой земле.

- Я слышал, что вы лично, находясь на танке, вели наших солдат вперед, на Лелетепе. А как вы будете воодушевлять наших солдат во время следующих операций? Не секрет, что, когда вы, находясь на танке, вели наши войска в бой, это воодушевило и рядовых, и офицеров.

- Это в некоторой степени было вызвано тем, что 25 лет мы ждали большой войны. Когда она началась, я и все находившиеся в моем подчинении солдаты поняли, что настал момент, которого мы так давно ждали. В тот момент мы думали об освобождении от оккупации наших земель, уничтожении наших врагов. Мы шли в бой, в ярости стиснув зубы. Мы с нетерпением ждали этого момента. Это было нашим желанием все эти годы. Было радостно от того, что мы это делаем. Конечно, когда солдат видит рядом своего командира, это еще больше его воодушевляет и укрепляет в нем веру в победу.

Могу заверить вас, что в следующих боях наши солдаты и офицеры проявят еще больший героизм. Сегодня Азербайджанская Армия находится на таком уровне, что каждый солдат чувствует на себе заботу нашего Президента, министра обороны. Поэтому солдаты верят нам – своему командованию, а мы - верим в наших солдат, и все вместе мы верим в нашего Президента и министра обороны.


Мы готовы выполнить боевую задачу по первому приказу Верховного главнокомандующего. Мы должны отомстить за наших шехидов. Их кровь не должна остаться неотмщенной. Мы надеемся, что настанет тот день, когда наши земли будут освобождены от оккупации. В этом - главный ответ на все ваши вопросы.

Находящиеся сегодня у власти в Армении мафиози не хотят, чтобы Азербайджан освободил свои земли и жил на них свободно и в благоденствии. Но мы в скором времени добьемся этого. Я убежден в этом.

Психологическая подготовка наших и солдат, и офицеров, и командиров находится на высоком уровне. Сегодня в нашем обществе настолько сильна любовь к нашей армии, люди настолько близки к ней, что мы – военные – всегда получаем от них моральную поддержку.

- Спасибо! Благодарю вас за интервью!