- Господин генерал, для начала не могли бы вы описать, какова была ситуация на линии фронта до апрельских боев. Потому что в нашем обществе обычно говорят об апрельских боях, но большинство из нас не знает о том, что им предшествовало. Я бы хотел, чтобы вы рассказали именно об этом.

- Я назначен на эту должность с января 2015 года. И потому в своем ответе я охвачу период с того времени. С 2015 года враг систематически обстреливал из разных видов оружия наши населенные пункты, расположенные в прифронтовой зоне. Естественно, что это вызывало постоянную напряженность среди нашего мирного населения, приводило к гибели наших мирных граждан. Кроме того, силы спецназа противника совершали в наших районах диверсии разведывательного характера, закладывали мины и другими подобными способами пытались сохранить напряженность, и тем самым показать нам свою «силу».

Наша Армия принимала адекватные меры, чтобы предотвратить такую деятельность врага. Однако, несмотря на это, враг снова и снова прибегал к провокациям и диверсиям. Как вы знаете, наш министр обороны генерал-полковник Закир Гасанов и начальник Генштаба Азербайджанской Армии генерал-полковник Наджмеддин Садыков, постоянно посещая прифронтовую зону, давая указания на местах, сумели изменить ситуацию. Господин министр всегда давал указания для предотвращения таких действий врага, однако однажды он дал приказ подготовить и реализовать более решительный план по нанесению более резкого удара по врагу с тем, чтобы раз и навсегда положить конец проблемным вопросам. То есть, началась работа по исполнению плана действий по предотвращению вражеской деятельности.


В ночь с 1 на 2 апреля, когда враг снова, с нескольких направлений, начал масштабно нарушать режим прекращения огня, мы обнаружили, что «под шумок» в действие перешли диверсионно-разведывательные группы противника, но мы к этому уже были заранее готовы. Первым делом нами была отражена атака врага - резко ударив по нему подразделениями на передовой, мы посадили его на место. Часть наших оккупированных земель была освобождена. Так, например, в боях в направлении Талыша мы полностью избавили от обстрелов врага село Тапгарагоюнлу Геранбойского района и город Нафталан.

Расскажу вам о том, как проводилась операция в этом направлении. В том направлении, когда наши войска уже брали высоты, мы стали преследовать два отступающих вражеских батальона. В то время наши некоторые населенные пункты подвергались вражеским обстрелам. В настоящее же время мы следим за всеми передвижениями врага, за перемещениями его техники и живой силы. Сначала мы были вынуждены ездить в то направление на машинах «Газель», теперь же в этой ситуации оказался враг. Конечно же, в будущих операциях мы обязательно воспользуемся и этим нашим преимуществом.

- Какова была конкретная цель врага в апреле 2016 года? Намеревался ли враг завершить операцию, захватив стратегические высоты, какой-то район, или он приступил к действиям с «далеко идущими планами»?

- Враг, как обычно, применив эти методы, хотел держать нас в напряжении, его цель была нанести нам как можно большие потери, чтобы поколебать растущую веру нашего народа в армию, чтобы, обстреливая наши населенные пункты, создать среди их мирных жителей психологическое напряжение. Все это было нацелено на то, чтобы подкосить веру нашего народа в Азербайджанскую Армию и укрепить веру армянского народа в оккупационную армию. Враг, оккупировав Нагорный Карабах и 7 прилегающих к нему районов, пытался закрепить этот статус-кво.


Просто армяне не могли успокоиться, видя, как наша Армия становится все сильнее, как реформы, проводимые в ней нашим Президентом, Верховным главнокомандующим Ильхамом Алиевым, приносят свои плоды, как после прихода нашего министра обороны в армии начал динамично повышаться уровень боевой подготовки, как наш народ все больше укрепляется в своей вере в Азербайджанскую Армию. Это один из элементов психологической войны, и враг использовал такие методы в попытке негативно повлиять на психологическую подготовку нашей армии. Конечно, мы этого не допустили, нанесли по нему ответные удары и дали врагу достойный отпор.

- В какой форме планировалось провести контрнаступательные операции?

- Каждая военная операция подразумевает в себе контрнаступательную операцию. Т.е. оборона – это не значит только обороняться. В процессе обороны необходимо предотвращать действия врага. К оборонительным задачам также относится нанесение врагу максимально возможных потерь, после этого контратака, нанесение контрударов, с помощью которых утраченные позиции восстанавливаются в более выигрышном виде, либо продолжение атаки вглубь вражеских позиций.

Конечно же, планов у нас много. Ответные меры, которые мы осуществили, были лишь частью наших планов. Увидев, как наш народ отнесся к этому, мы еще раз убедились в том, что наш народ искренне жаждет немедленного освобождения земель, что в нем сильно чувство патриотизма. В то же время мы проверили, «на что вообще способна армянская армия». Помимо того, в апрельских боях мы еще раз убедились в умении нашей Армии четко выполнять поставленные боевые задачи, использовать современное оружие и технику, имеющиеся в ее арсенале, которые, к тому же, были испытаны и протестированы в реальных боевых условиях.

- Как по-вашему, операции должны были ограничиться взятием стратегических высот, или в их основе лежала стратегия перехода контрнаступательных действий к сокрушительному, крупномасштабному удару по противнику?

- Нет, они не основывались на стратегии крупномасштабного удара. Сегодня в информировании нашего общества имеются определенные пробелы и ряд сил этим пользуется. Некоторые информационные ресурсы и СМИ стали вести пропагандистскую деятельность, и при этом, что называется, лить воду на мельницу врага. Во-первых, нужно уяснить, что эти операции были ответными мерами на действия врага. Как вы знаете, в том бою не были задействованы резервные части возглавляемого мной объединения. Операция проводилась малыми силами и в ней не участвовали резервные силы Азербайджанской Армии.


Цель здесь была – превентивный удар с целью пресечь дальнейшую деятельность врага, мы преподали ему достойный урок. Как мы и хотели, боевой дух и воля врага были надломлены. Просто нужно понять, что тогда задачи по нанесению крупномасштабного удара по врагу перед нами не стояло.

- Можем ли мы тогда назвать эти операции разведкой боем?

- Стоит отметить, что у нынешних армянских генералов мышление куда глубже, чем у их предшественников. Да, можно сказать, что это была контр-мера, в которой Азербайджанская Армия успешно провела разведку боем. То есть, как я уже отметил, проведение наступательных операций – это совсем другое. Все наши подразделения, все боевые элементы оставались на своих местах. А когда атакуешь, все иначе. Выбирается одно направление и в этом направлении создается перевес силы, выбирается направление основного удара и там создается трехкратное, а то и пятикратное преимущество перед врагом. А проведенная операция, как я уже говорил, была всего лишь нашими ответными действиями на провокацию врага, после пресечения которой мы преподали ему урок, который он надолго запомнит.

- Господин генерал, враг преподносит в своем обществе некоторые эпизоды вокруг села Талыш как «победу над нами», рассказывает о том, что возводит там строения и т.п. Насколько обоснованы утверждения армян?

- Конечно, враг чем-то должен прикрыть свое поражение. Не следует забывать, что наш враг на протяжении всей истории многое приписывал себе, так что армяне – «профи» в придумывании небылиц. Во-первых, село Талыш – это населенный пункт, расположенный у подножия нескольких холмов. С практической, оперативной и стратегической точек зрения эта позиция не имеет важного значения. С тактической точки зрения нет смысла входить в него, потому что захват населенного пункта нам ничего не дает. В любом случае, Талыш находится под нашим контролем. В любое время у нас есть возможность войти в него с оружием в руках.

И, конечно же, в этой гористой местности никто не захочет жить в каких бы то ни было «строениях» под прицелом нашего оружия. Все это – элементы информационной войны.

- Директор Национальной разведки США Дэн Коутс заявил, что в 2018 году ситуация в Нагорном Карабахе может еще больше обостриться. Т.е. он в своем заявлении не указывает ни на одну сторону. Однако это заявление звучит из уст шефа американской разведки… Как вы думаете, возможно ли это? Может ли в настоящее время враг расширить свои провокации на фронте? Может ли руководство Армении прибегнуть к таким провокациям для того, чтобы заставить свой народ забыть о нехватке экономических ресурсов в стране, об инициированных Саргсяном переменах во властных структурах?

- На войне одна сторона страдает от несправедливости, которую бессовестно совершает другая сторона. Земли одной стороны оказываются под оккупацией, другая же - сама становится оккупантом. Разумеется, для того, чтобы положить конец оккупации и восстановить справедливость нам необходимо принимать соответствующие меры. Другая же сторона, будучи бессовестной, игнорирует требования мировой общественности, не обращает внимания на резолюции СБ ООН и не хочет идти ни на какие компромиссы. Так что, если рассуждать с этой точки зрения, никакой нужды в анализе ситуации руководителем Нацразведки США не было и нет. Все мы и так знаем, что в любой момент на фронте может начаться война.

- Господин генерал, можем ли мы говорить, что в настоящее время что информационная война на карабахском фронте перешла в гибридную войну?

- В любой войне сегодня наталкиваешься на понятие, которое в терминологии характеризуется как гибридная война. Отмечу, что впервые понятие гибридной войны было описано древнекитайским философом, военным стратегом Сунь-Цзы в его трактате «Искусство войны». Воюющие стороны ведут и будут вести симметричную, несимметричную, нерегулярную, гибридную войны. Это неизменная философия войны. Т.е. это когда, используя любые методы и способы, ты не сдаешься врагу.


Да, т.е. ведется гибридная война, т.е. это неизбежный факт, и мы это понимаем, и мы это используем. Я бы очень хотел, чтобы не только наша Армия, но и наше общество защищало страну от новых витков гибридной войны, которую армяне и их покровители ведут против Азербайджана.

Как вы знаете, гибридная война бывает затяжной, это метод, требующий большого терпения и поздно приносящий свои плоды. И сегодня речь идет не только о гибридной войне как таковой, но и о том, что некоторые недоброжелатели, продажные люди, убежавшие в Европу и другие страны, проводят из-за кордона политическую кампанию, направленную против нашего государства и руководящих им лиц, против их детей, а это как раз и является одним из элементов гибридной войны. Это говорю не я – это определяется понятием гибридной войны.

Они рассказывают миру не о том, как развивается наша страна, а, выискивая какие-то недоставки, связывают их с чьими-то именами и доносят об этом мировой общественности. На самом же деле они прекрасно осведомлены о том, что наша страна непрерывно развивается. Они знают обо всех процессах, просто они выполняют задания своих покровителей. Вот почему и наша армия, и наше общество должны быть готовы к гибридной войне.

- Как вы себе представляете поражение противника в следующих операциях?

- Конечно, победы хочет каждый. Независимо от того, куда бы враг не стягивал свои силы, по всей низменности мы контролируем воздушное пространство. Мы можем полностью отслеживать то, куда враг перемещает свои подразделения, когда он выводит их на учения, какие учения он проводит.

Я вижу поражение врага. Естественно, враг понесет поражение, потому что для восстановления нашей территориальной целостности мы нанесем сокрушительные удары по всем вражеским объектам. Так что крупномасштабные контрнаступательные операции по освобождению оккупированных наших земель еще впереди.

- Спасибо! Благодарю за интервью!