«Укроборонпром - медленно, не в полную мощность, но он работает»

О том, как развивается украинский ВПК во время войны, какие новые разработки существуют в этой отрасли, на каком уровне может сотрудничать Украина с Азербайджаном в вопросе оборонной промышленности – об этом наш киевский корреспондент поговорила с премьер-министром Украины в 2005-2006 году, министром обороны в 2007-2009 Юрием Ехануровым.

- Юрий Иванович, война в Украине длится уже практически десять лет, активная ее стадия – уже почти два года. К сожалению, очень много предприятий остались на оккупированной территории еще с 2014 года, тот же Луганский патронный завод. Какова их судьба, ведь они все играли важную роль в истории украинской оборонки –простаивают, разграблены или вывезены на территорию РФ?

- Насколько я информирован, в-основном, оборудование демонтировано и вывезено на территорию РФ. Будем считать, разграблено.

- Можно ли говорить о каких-то конкретных предприятиях?

- Перечень предприятий, конечно же, мы знаем, причем, это предприятия особого плана. Конечно, часть из них удалось свое время перевезти на территорию Украины. Особенно те, которые связаны с новой техникой. Но я бы не хотел брать на себя оценку того, в каких объемах нам удалось сохранить предприятия ВПК.

- Старинная поговорка гласит: «На Бога надейся, а сам не плошай». С начала большого вторжения мы все время просим у партнеров разного вида вооружение, ведь нужно оценивать трезво - мы оказались совершенно не готовы к войне. Вряд ли кто-то может сегодня рассказать и оценить возможности нашего ВПК на момент 24 февраля 2022 года. Тем не менее, сегодня мы пришли к критической ситуации – враг наступает по всей линии фронта, а транши от американских партнеров в размере 61 миллиарда и европейских – 52 миллиарда по объективным оценкам заморожены, и неизвестно, когда к нам придут эти деньги. А ситуация на фронте не требует отлагательств. Без западной помощи нашим ВСУ сегодня приходится крайне сложно, а в будущем будет сложно тем более. Поэтому и младенцу понятно, что нужно думать о развитии своего ВПК. В Украины есть конкретный план комплексного развития?

- Во-первых, я бы хотел сказать, и госсекретарь США Энтони Блинкен это подтвердил, что средства, которые выделяются США - это не деньги в чемоданах, а средства для поставки в Украину вооружений – не только техники, но и снарядов. 90% денег в результате платятся американским корпорациям, то есть, возвращаются назад в экономику Америки. Что же касается наших дел, понимаете, война у нас особая, не похожа ни на какие другие. А ситуация на фронте такова, что мы сейчас переходим к активной обороне. Только в случае, если нам будет предоставлено необходимое вооружение в полных объемах, можно будет говорить о наступлении. Что касается активной обороны – то должен Вас заверить, что в этом плане украинские предприятия довольно активно работают. Во-первых, сейчас есть заказы, и их много, потому что, как ни странно, даже еще год назад, когда активная война уже шла 9 месяцев, особо заказов не было. Сейчас есть.

- Не поняла - как так случилось, что практически год уже шла война, а украинские предприятия и специалисты не получали заказов? Нам не нужны были патроны, танки, дроны?

- Нам все это нужно было, но инерционность очень большая. Конечно же, я не могу говорить конкретные вещи, но то, о чем я говорю, как раз в них и упирается. Тем не менее, война заставила собрать все резервы и возможности. И хочу обратить внимание на то, что есть новые технологии, которые в мире не так массово и производятся. Например, Вы упомянули о беспилотниках – сегодня в Украине более 200 частных предприятий, которые их производят. Прямо скажем, половина из них, условно говоря, изготовлены кустарным методом. Ребята искренне хотят производить и помогать фронту, но уровень уже отстает. Сегодня наступила война инноваций и дронов. И изменения в технологии их производства проходят в очень серьезном темпе. То, что вчера еще было впереди планеты всей, сегодня уже не настолько эффективно, нужно думать о завтрашнем дне. У нас, нужно объективно оценивать, не хватает снарядов. Следовательно, нам очень нужны ударные дроны. Я часто общаюсь с ребятами из «передка», и они рассказывают о том, что наши специализированные подразделения по беспилотникам зачищают врага на дальности от 5 до 11 км. Потому что российская техника в основном старая, и она довольно быстро уничтожается ударными дронами. Но враг тоже не дурак, и отводит на всякий случай технику вглубь. Поэтому сейчас перед нами стоит задача достигать на расстояние 20-25 км. И над тем, чтобы увеличить дальность и дать этим машинам немножко ума, сейчас работают все умы на всех предприятиях. Это уже тема искусственного интеллекта.

- Юрий Иванович, Вы говорите, что нынешняя война - эта война технологий и беспилотников. Но все мы прекрасно понимаем, насколько беспилотники расходный материал... Их на передовой нужно несметное количество. Вы сейчас рассказали о частных компаниях, которые их производят. А существует ли государственная программа, выделяются ли деньги на производство БПЛА?

- Есть. И премьер-министр Денис Шмыгаль озвучил сумму, которая на это была выделена – 40 млрд гривен (1,1 млрд долларов – ред.).

- Это много или мало для тех нужд, которые мы сегодня мы имеем?

- Это же вопрос постоянных новых решений. Например, сегодня государственные предприятия оборонки будут переходить на форму акционирования, другие формы работы. Мы можем сколько угодно критиковать Укроборонпром - медленно, не в полную мощность, но он работает. Повторюсь, сегодня количество нужно переводить в качество. Теперь вопрос человеческого фактора – сколько у нас сегодня квалифицированных пилотов БПЛА, которые профессионально могут управлять машинами? Я знаю пример одного парня, который занимается беспилотниками с 2015 года, он сейчас командир взвода. У него машина ни разу не падала, хотя более 200 раз они летали на разведку. Это умение, талант. Мы должны учить людей, причем, довольно много. И это не вопрос месяца-двух. Нам нужны специализированные подразделения. Кстати, в этом плане я думаю, для Азербайджана было бы очень важен опыт, который мы сегодня приобретаем в ходе войны - и по производству, и по использованию новой техники. Учитывая наши всегда дружественные отношения, уверен, что можно было бы очень серьезно сотрудничать.

- Если говорить о конкретных программах, которые сегодня существуют. Хорошо, что был закончен, наконец, ракетный комплекс “Нептун”. В 2014 году началось его ускоренное развитие, а в 2020 году ракетный комплекс был принят на вооружение ВСУ, однако использовать мы его смогли уже только после начала войны. И результаты его работы просто потрясающие. Например, именно «Нептуном» был поражен флагман российского ЧФ – крейсер «Москва». Какая ситуация у нас сегодня по этим ракетным комплексам? Сколько нам их нужно и сколько есть? Или это нельзя озвучивать?

- Естественно, что вам конкретно никто ничего не скажет. Но то, что в этом направлении ведется очень интенсивная работа – вне сомнений. Предприятия, которые участвуют в этой программе, работают на максимальных возможностях. Еще вот в чем вопрос. У нас есть на данный момент международные обязательства о том, что нельзя производить ракеты большой дальности. Но уже несколько лет назад и США, и Россия отказались от этих договоров, поэтому и у нас давно уже можно было увеличить дальность полетов ракет. Но опять же вопрос инерции. Тем не менее, сегодня идет работа над тем, чтобы и беспилотная авиация, и ракеты, могли доставать на более значительные расстояния, потому что нам нужно поражать логистические центры, склады противника. Эта война ставит достаточно сложные задачи, наши военные учатся просто на ходу. Думаю, что продукция, которая сегодня выпускается, даст возможность выглядеть нам на Черном море достаточно уверенно. Ведь даже сегодня нас Россия боится в этом регионе - выскочили, и быстро обратно, потому что понимают, что будет поражение. И это, заметьте, в условиях, когда у нас практически нет своего флота!

- В связи с этим можно говорить ракетах, но и о морских дронах, которые прекрасно себя зарекомендовали!

- Я хорошо знаю Севастополь. Когда Украина нанесла удар ракетами и беспилотниками по штабу Черноморского флота России в Севастополе – а это самый центр города, это еще сработало и как психологический эффект. Кстати, такие удары по Севастополю стали регулярными.

- Мы уже говорили с Вами о ракетах большой дальности. Сейчас в РФ идет активное обсуждение по ракете, которую россияне называют С-200. Если действительно наши инженеры умудрились сделать такой зенитно-ракетный комплекс дальнего действия, и именно этими ракетами наносились удары и по военным объектам на территории России, и по Керченскому мосту, то вопрос увеличения точности применения этого оружия — это достижение мирового уровня. Говорят, что эти ракеты превосходят в мощности американские ATACMS. Что у нас по этим ракетам? Массовое производство налажено?

- О конкретных вещах я говорить не могу. Но хочу обратить внимание, что мировые стандарты, стандарты НАТО, которыми мы сегодня руководствуем, наши предприятия должны превосходить. К нам приходит техника – не все, скажем так, проходит положительные испытания в Украине. И это отдельная тема – наши конструкторы очень серьезно изучают причины успеха и не успеха разной техники. Мы не должны ставить задачу что, скажем – стандарты НАТО - это догма. Нужно думать о будущем. Особенно все, связанное с применением искусственного интеллекта. В этом направлении очень много предложений.

- Вы уже упоминали о сотрудничестве в военно-промышленной сфере Украины и Азербайджана. Когда ельцинская Россия ввела негласный запрет на поставку оружия в Азербайджан, Баку активно сотрудничал с Киевом. Конечно, ситуация в корне поменялась с тех времен. Но как сейчас обстоят дела?

- О том, что делается, я, опять-таки, говорить не буду – это информация не для всеуслышание. Я бы хотел бы сказать, что надо делать. Нужно понимать, что техника, прошедшая испытания на поле боя в Украине, условно говоря, получает сертификат надежности и качества. Сейчас в огромных масштабах уничтожается старая техника. И наши предприятия, которые настроены на выпуск более модернизированной или вообще новой техники, после войны будут серьезно работать на экспорт и открывать свои филиалы в других странах. Совершенно реальным есть участие иностранного бизнеса, в том числе и азербайджанского, в расширении производства военной техники и техники двойного назначения в Украине. Например, очень интересное направление - это космос и сегодня все, что происходит, показывает, что без космоса дельнейшее движение, прямо скажем, вчерашний день. Было бы серьезным решением договориться на межгосударственном уровне о том, чтобы мы сотрудничали по космическим программам с Азербайджаном. Два украинские спутника, вращающиеся вокруг земли, были разработаны в КПИ (Киевский политехнический университет – ред.). Я сейчас возглавляю научно исследовательский институт передовых оборонных технологий КПИ, и мы готовим для запуска очередной спутник – более умный, более серьезный. А в дальнейшем у нас планы подготовить группу из 6 спутников. И мне кажется, что в этом проекте могло бы быть участие и азербайджанской стороны. Почему нет? Один спутник пролетает над территорией Украины за 12 минут за один оборот. А дальше у него ведь тоже может быть работа? И здесь мы прекрасно могли бы развивать наши двухсторонние отношения. Самое главное – что у нас хорошая история сотрудничества с Азербайджаном, и мы с двух сторон показали себя партнерами, которые понимают друг друга.

Ярина Лазько, специально для Armiya.az из Киева